Разрушая страхи - Страница 11

— Тогда приятного тебе дня, увидимся вечером, — говорит Адан и выходит из столовой.

Я допиваю чай, немного расстроенная его уходом, но не потому, что он ушел, а лишь потому, что он не поцеловал меня даже в щечку. «А почему он должен был это делать? Не сильно ли ты раскатала губу?»

Допиваю неспеша чай, а в голове уже сформировался мучающий меня вопрос. «Он ни разу не затронул тему сегодняшней ночи, вернее, его внезапного прихода ко мне. Интересно, почему?»

Слышу, как входная дверь открывается, а затем по звуку двигателя за окном понимаю, что он уехал. Неожиданно заходит сеньорита Донна и начинает убирать обратно на тележку тарелки. Я встаю и помогаю ей, она лишь улыбается, но не возражает. Мы заходим на кухню, и я сразу беру инициативу в свою руки, начиная мыть посуду. Она лишь снова улыбается, а затем становится рядом и, взяв полотенце, принимает у меня мытую посуду и вытирает ее.

— Вы давно работаете в этом доме? — пытаюсь как-то поддержать беседу я, хотя на самом деле хочу хоть что-то про него узнать.

— Уже двадцать семь лет.

Я удивленно на нее смотрю.

— Двадцать семь лет в семье Морр, а у сеньора Морра — семь. «Морр… Красивая фамилия».

— Значит, раньше в этом доме жила вся его семья, а теперь только он один, — вслух подытоживаю я.

— Да, — начинает рассказывать мне Донна, — его родители и младший брат сейчас живут в Барселоне, а он остался жить здесь.

— Наверное, из-за работы, — не упуская случая разузнать о нем побольше, продолжаю ненавязчиво задавать вопросы.

— Конечно же, нет, его плантации находятся по всей территории Испании. «Плантации?»

— Тогда он, наверное, очень любит этот город и этот дом.

— Как он говорит, только здесь он может крепко уснуть. «Вчера ее слова мне ни о чем бы не сказали, но сегодня утром…» — подумала я.

— Вот и все, — даю ей последнюю тарелку.

— Да, — вытерев тарелку, она кладет ее на место, — если тебе что-то будет нужно, не стесняйся и обращайся, договорились?

— Хорошо, но мне не очень приятно вас удручать, представляю, сколько таких гостей здесь бывает, и каждый раз вам непременно приходится их развлекать, — немного смущенно произношу я.

— Много? — смотрит она на меня. — Ты первая гостья здесь за все семь лет!

Меня это очень поражает, но еще больше радует, и, расплывшись в улыбке, я начинаю краснеть.

Вернувшись в свою спальню, я беру телефон и включаю интернет, так как прекрасно знаю, что google, конечно, ответит на мучающий меня вопрос. Вбиваю в поисковике «лунатизм» и начинаю читать:

...

«Сомнамбулизм (от лат. somnus — сон и ambulo — хожу, брожу; Снохождение, устар. Лунатизм) — болезненное состояние, при котором люди совершают какие-либо действия, находясь в состоянии сна. Поведение человека при этом выглядит целенаправленным и адекватным. Но на самом деле он выполняет действия нецеленаправленно или в соответствии с тем, что ему снится в данный момент. Снохождение возникает обычно во время неполного пробуждения от глубокой фазы медленного сна, при этом мозг пребывает в состоянии полусна-полубодрствования. Глаза сомнамбулы обычно открыты. Он может производить различные движения, обходить препятствия, иногда выполнять сложные поступки, давать ответы на простые вопросы. Однако действия не являются сознательными и у большинства людей при пробуждении не вспоминаются. Разбудить большинство лунатиков очень сложно — лучше осторожно проводить его обратно к постели. Устаревшее название «лунатизм» происходит от позднелатинского lunaticus — безумный, от латинского luna — луна. Термин «лунатизм» связан с представлениями многих древних народов о влиянии лунных циклов на психику человека. Из-за неконтролируемых действий во сне люди могут наносить себе физические повреждения различной степени тяжести. Бывает, что сомнамбулы вываливаются из окон, ошибочно принимая их за двери».

Отложив телефон, тяжело вздыхаю. «Теперь понятно, почему он так испугался утром. Он ужасно стесняется этой своей черты, и, очевидно, из-за этого в этом доме не бывает гостей. А еще понятно, почему он попросил закрыть вчера дверь».

Я решаю изучить дом. Выйдя из спальни, открываю соседние две комнаты, но понимаю, что они не очень-то интересны, так как очень похожи на мою — еще одни гостевые комнаты. Подхожу к лестнице, но понимаю, что вниз идти не хочу, поскольку прекрасно знаю, какая комната для меня сейчас самая интересная.

«Дом полностью в твоем распоряжении», — вспоминаю слова Адана и, набравшись храбрости, следую в его крыло.

Открываю дверь очередной комнаты: это еще одна комната для гостей. Остается еще одна комната, и я знаю, что это именно она. Подхожу к двери и не сразу решаюсь открыть ее. Наконец поворачиваю ручку, дверь открыта. Стою и рассматриваю комнату, но так и не решаюсь войти. Спальня ничем не отличается от остальных. Деревянная массивная кровать, несколько тумб, комод и шкаф. Вся комната словно разделена на два цвета — белый и темно-коричневый. Тут же вспоминаю одежду, в которой всегда видела Адана. «Это наверное его любимые цвета», — думаю я.

Нигде нет никаких сентиментальных безделушек, да что там — нигде даже фотографий нет. Единственное, что освежает эту комнату — картины с фруктовыми деревьями. «Его плантации!» — вспоминаю я слова Донны.

Если, направляясь сюда, я надеялась, что смогу узнать его лучше, то теперь даже не вижу необходимости входить. «Он даже дома прячет себя ото всех!» — я закрываю дверь.

Спустившись по лестнице, иду в противоположное от столовой направление. Открываю одну из двух дверей и попадаю в такую же большую комнату, как столовая. По множеству полок с книгами, старинному письменному столу и удобному дивану понимаю, что это что-то вроде кабинета-библиотеки. Возвращаюсь в коридор и направляюсь к следующей комнате. Открыв ее, попадаю в спортзал и быстро выхожу обратно. В конце коридора остается дверь, ведущая на улицу, и я с большой охотой выхожу в сад.